Так странно видеть это, зная, что здесь уже несколько лет как стоит гипермаркет с парковкой прямо на месте яблоневой рощи, а старые дома сменились теми самыми многоэтажками. Прежней осталась только, пожалуй, автобусная остановка, да выбоины в асфальте. Мужчина усмехнулся и повертел в пальцах перо: всё-таки он был прав. Но сколько у него есть времени?
Нужный дом нашёлся быстро, и он был в точности таким, каким и представлялся. Двор и в самом деле оказался маленьким, и уж совсем непонятны были врытые в землю шины, лазать по ним — любимое занятие детворы, но не обитателей этого дома.
***Директриса — ближе к пятидесяти, чем к сорока, но моложавая и кокетливая — удивлённо покосилась на перчатки. Протянула руку для рукопожатия и тут же вздрогнула — чужая рука была твёрдая, как деревяшка.
— Простите, — мужчина улыбнулся и поднял протезы. — Без них никуда.
— Это вы простите, — пробормотала директриса, в уме перебирая возможные варианты: бывший военный? Возможно: подходит и выправка, и выражение глаз. — Пойдёмте, он сейчас в комнате отдыха, другие дети гуляют на заднем дворе, но его мы сегодня не повели на прогулку.
Она провела мужчину по длинному коридору, и, взявшись за ручку двери, вдруг остановилась.
— Послушайте. Я всегда очень рада, когда кого-нибудь из наших детей забирают. Но вы мне нравитесь, и я не могу не спросить: почему именно он? Поймите меня правильно, я не отговариваю, но хочу предостеречь. Это очень трудный ребёнок, и даже меня, с моим стажем, он пугает. Не ребёнок, а… — она развела руками, видя, что мужчина никак не реагирует на её речь. — Что ж…
Он сидел в самом углу просторной комнаты, прямо на полу, ковыряя пальцем стену.
«Штукатурку ест», с давно не испытываемой нежностью подумал мужчина. Он сел рядом с мальчиком на пол, с неверием разглядывая знакомое лицо, занавешенное грязными волосами, рот в болячках, пальцы, испачканные в штукатурке.
— Привет, — сказал мужчина. — Почему ты не гуляешь с другими детьми?
Мальчик сидел неподвижно несколько минут. Потом, наконец, заговорил.
— Они запретили мне сегодня гулять.
— Почему?
— Я подрался.
— Из-за чего?
— Так было нужно.
— И ты совсем не огорчился тому, что тебя оставили одного?
Мальчик качнул головой.
— Нет. Я рад.
Мужчина тихо рассмеялся.
— Ты говоришь совсем как мой друг. В детстве он тоже не любил большие компании. Да и потом… Скажем так, он не очень-то любит людей.
— Но он ваш друг, — мальчик повернулся к нему. — Значит, он любит вас.
— Да, наверное. Мне как-то не пришлось спросить у него, почему именно я. А сейчас я уже не могу.
— Где он сейчас?
Мужчина замешкался перед тем, как ответить.
— Далеко.
— В другой стране.
— Можно и так сказать.
— И вы скучаете, — не вопрос, утверждение.
— Скучаю.
Мужчина прислонился спиной к стене, не обращая внимания на пачкавшую свитер штукатурку.
— А на улице сейчас хорошо, — сказал он. — Небо синее-синее, и по нему плывут облака. Ты знаешь, какие они, облака?..
Директриса, время от времени заглядывающая в комнату, видела одну и ту же картину: мальчик и мужчина, сидящие у стены, негромко разговаривающие о чём-то, чего она никак не могла расслышать, как бы ни напрягала слух.
— Он психолог, специализируется как раз на таких детях, — говорила директриса удивлённой воспитательнице. — Неудивительно, что он смог его разговорить.
И они на цыпочках отходили от двери.
Стемнело. Они не включали свет, да это было и не нужно: мужчина хорошо видел в темноте, а мальчик не видел вовсе. Они молчали уже не один десяток минут, думая о своём. В комнату, сквозь изломанные тени веток на оконном стекле, и тонкой полоской из-под двери пробивался свет. Наконец мужчина встал, повёл затёкшими плечами, неловко переступил с ноги на ногу, и их тут же словно закололо иголками.
Мальчик повернул голову на звук.
— Уже уходите? — этот голос мог быть расстроенным, мог быть разочарованным, но только не у него. У него, казалось, вообще не могло быть никаких эмоций. Мужчина знал, что это неправда. Он поколебался, всего несколько секунд, а потом протянул руку:
— Хочешь, пойдём со мной?
Несколько секунд стояла тишина, потом мальчик протянул руку, и ухватился за твёрдую ладонь.
Спустя пять минут в комнату зашла директриса. Она включила свет, моргая, осмотрелась по сторонам, и замерла. Словно она должна была сделать что-то… Что-то сказать, кого-то позвать… Но комната была пуста, да и не могло в ней никого быть, все дети уже лежали в своих кроватях, и она пожала плечами и рассмеялась.
***Где-то на окраине города, седой синеглазый мужчина вышел на крыльцо старого серого дома, держа в руках ключи от машины. На город опускалась ночь, принося с собой долгожданное облегчение. Мужчина мог поклясться: он только что просматривал папку с чьим-то делом, но вот с чьим? Он никак не мог вспомнить. Кажется, завтра он должен был съездить куда-то. Это было важно, но, видимо, не настолько, думал он, если даже и не вспоминается. Мужчина пожал плечами и оглянулся на дом. В окне второго этажа горел свет, и плясали неясные тени. Не спят, чертенята.
На город опустилась ночь.
-
-
08.11.2016 в 16:48-
-
08.11.2016 в 16:53-
-
08.11.2016 в 16:55-
-
08.11.2016 в 17:11-
-
08.11.2016 в 17:18испанскийзакат т__т-
-
08.11.2016 в 17:21-
-
08.11.2016 в 17:27кровавый бойнашу дискуссию?Хотя, как поглядишь на другие фандомы, так этот-то ещё ламповый.
Miss Harkness, она чудесная